Интервью: Настя Сотник
Слушать, потом говорить
Создатель первого московского listening-бара Fonoteca, визионер и меломан Павел Недостоев рассказывает, зачем он вместе с командой Ess-Thetic создал полусекретный бар, в котором предлагается молчать.
Где мы находимся?
Мы во Flâner — это ресторан и бар, но сейчас мы спустимся на минус первый этаж и окажемся в listening-баре Fonoteca — это отдельное камерное пространство для прослушивания музыки. На самом деле «Фонотека» не секретная, просто располагается, мягко говоря, не на самом видном месте.
Что такое listening-бар?
Это место, в котором предлагается в первую очередь слушать музыку, а не говорить. Культура listening-баров расцвела в Токио в 1970-х. (Тогда совместное прослушивание музыки было единственным способом ознакомиться с новинками и редкими заграничными пластинками. — Ред.) Современные создатели listening-баров, как правило, десятилетиями собирают и совершенствуют саунд-системы, вкладывают в них чуть ли не миллионы долларов, а потом на старости лет решают, что хотят этим делиться, и открывают бары буквально на несколько столиков, где сами же и ставят музыку, и мешают коктейли.
Как ты в первый раз попал в такое место?
В какой-то момент в моей жизни случилось путешествие в Японию, и я проникся всей этой средой. Захотелось что-то подобное иметь ближе к дому, в Москве. Но вообще, я фанат музыки — с юности ей занимаюсь. Пробовал себя как композитор и вообще планировал связать себя по жизни именно с музыкой. Естественно, у меня была вокально-инструментальная группа. Но так сложилось, что в профессиональном смысле я ушел в другую сферу, и с музыкой пришлось повременить. Прошла куча лет, а интерес к творчеству остался. Я даже продолжаю покупать синтезаторы в надежде, что все-таки однажды запишу свой альбом. Такой мой путь. Но вообще, High-End — это эстетическая субкультура. Погрузившись в нее, в ее технические элементы, ты обнаруживаешь ее многослойность, каждый уровень которой можно проходить снова и снова. И вот ты вдруг находишь себя на профессиональных выставках high-end систем, обрастаешь единомышленниками, с которыми выбираешь, медный провод лучше или серебряный, исследуешь усилители, ресиверы, проигрыватели, акустику и прочие элементы. За каждой этой составляющей стоят свои создатели, легендарные имена, философия.
Какой звук ты выбрал для «Фланера»?
Сердце listening-бара — музыкальная high-end аудиосистема, мой музыкальный арт-объект, который перекочевал в бар из моего дома. Система построена на базе винтажной акустики JBL 4350 1979-го года. Этот объект — плод моего многолетнего поиска идеального звука. Я ее собирал около семи лет и, надеюсь, еще лет 20 буду совершенствовать. Вообще, есть разные «храмы» звука и их последователи. Последователи цифрового звука, последователи точных вычислений, любители винила, любители магнитной пленки. Я больше к последним себя отношу, мне нравится все аналоговое. Я люблю ставить пластинки, воспринимаю это как ритуал. Беря в руки пластинку, вы видите произведение, над которым работали и музыканты, и художники. Каждая пластинка всегда особенная, и каждое ее прослушивание — тоже. Так, как она играет в моменте — при определенном давлении, влажности, состоянии аудиооборудования, — она не сыграет больше никогда. Ведь с каждым проигрыванием пластинка портится и постепенно угасает, и в этом тоже есть своя философия.
Почему тебе захотелось поделиться таким богатством?
Я вообще люблю делиться. Я очень открытый человек. Мне, конечно, нравится и одному слушать музыку, но с друзьями, компанией — тоже. Поэтому мне дико интересно поучаствовать в таком проекте, как Flâner. Как меломану — любопытно поделиться особенным звуком и любимой музыкой. Как специалисту ивент-индустрии (Павел 12 лет занимается PR и ивент-агентством DEPARTÁMENT. — Ред.) — посмотреть, как отреагирует аудитория на такой формат ресторана-listening-бара. Что будет слушать, как, по каким дням. Вообще, Flâner — это интересный социальный эксперимент. Бар — это же публичное пространство, куда обычно приходят поговорить и выпить. А мы в своем баре, получается, предлагаем гостям прежде всего слушать и только потом говорить.
Ты рассказывал, что принес в бар из дома не только саунд-систему, но и множество других вещей.
Я принес японские статуи для благовоний, которые давно собираю, разный арт. Например, в ресторанном зале на одной из стен висит диптих нашей с Ess-Thetik (Сооснователи проекта. — Ред.) подруги — художницы Дашки Монашки. Есть что-то сделанное моими руками. Самый заметный объект — золотая фигурка Девы Марии. Я изготовил 12 таких: 11 раздарил друзьям, а одну оставил себе, и вот теперь она здесь. Еще здесь много книг про музыку, про ретроавтомобили, про Токио, и про какие-то субкультурные штуки, например, про шибари — в общем, каждый найдет себе что-то по интересам.
Listening-бары родились в Японии, но сейчас начинают открываться по всему миру. В этой серии коротких документальных видео хорошо передана атмосфера аудиофильских заведений Токио, Барселоны и Лондона. — Ред.
В этом списке — великие, но утраченные, постройки: футбольный стадион, выкопанный жителями близлежащего района, карандашная фабрика, призванная окультурить крестьян, и первая работа будущей звезды архитектуры Константина Мельникова. Конструктивизму — сто лет. Главные сохранившиеся здания Рассказываем про важнейшие конструктивистские постройки, которые должны были помочь появиться новому человеку: баню в форме самолета, башню в виде корзинки для бумаг и типографию-горизонтальный небоскреб. Хлеба и зрелищ Рестораны и кафе, где гостям предлагается просто еда давно остались в прошлом — за ужином или обедом теперь надо как минимум изучать современное искусство или слушать концерт, а как максимум — чувствовать себя частью комьюнити. Выбрали три московских заведения, которые прививают такой подход к ресторанному делу и более чем успешно формируют вокруг себя сообщество единомышленников. На белом свете Поговорили с архитектором и урбанистом Ильдаром Ильдархановым (КБ «Стрелка») о том, почему в мегаполисах так светло, как это влияет на психологическое состояние горожан и почему Москву подсвечивают так, что видно из космоса.