Рендеры: набережная Берегового
ПОБЕГ ИЗ ГОРОДА
Ландшафтный архитектор Екатерина Гагарина вместе с командой Arteza спроектировала семь километров новой набережной от театра Фоменко до парка «Фили». Пока чертежи воплощаются в жизнь, она рассказывает, почему взрослым тоже нужны площадки для игр и как можно снизить стресс с помощью вида из окна.
Когда вы путешествуете, заезжаете во все возможные скверы?
Да. Когда в последний раз приезжала в Париж, то даже в Лувр не зашла. Зато у меня был маршрут по всем паркам.
Что насчет детских площадок? Тестируете их сами?
Кажется, мы поняли очевидную вещь: взрослые тоже дети, и просто сидеть и смотреть на что-то неинтересно. Я это осознала, когда оказалась на первой московской площадке с оборудованием для подростков. Например, там были тренажеры, имитирующие езду на скейте. Я все испробовала, уже будучи взрослым ландшафтным архитектором.
А приходя в парки, где проектирую детские пространства, я все обхожу и катаюсь на тарзанках.
В последнее время поменялось отношение к взрослым. В Роттердаме, например, есть площадь с огромными красными фонарями в виде кранов: там рядом бывшие фабрики и архитектор хотел показать промышленный контекст. Так вот, взрослые могут двигать эти краны. Интерактивность сейчас всюду: везде можно попрыгать, полазить, потрогать.
А в какой момент спорт стал обязательной составляющей всего? Почему везде должны быть беговые дорожки?
Это отчасти зависит от того, кто согласовывает эти проекты. Если руководители увлекаются спортом, они, конечно, будут спортивную инфраструктуру в проектах приветствовать. Поэтому когда, например, главный архитектор любит бегать и участвует в марафонах, то ему будут понятны наши набережные с дорожками.
Главный архитектор Москвы любит бегать?
Да, любит. Мало того, когда мы ему показывали нашу набережную, он давал комментарии, что сделать, чтобы она для бега стала еще удобнее. Мне кажется, пропаганда здорового образа жизни — общемировая тенденция. Все сейчас бегают марафоны, полумарафоны, это девиз нашего поколения. Соответственно, мы тоже пытаемся это пропагандировать.
А если хочется просто полежать на траве?
Кажется, мы в Москве жаждем наполнить пространство как можно большим количеством функций, поставить побольше оборудования на площадки, а людям иногда хочется просто отдохнуть и побыть на природе. Города вокруг и так хватает, так что мы хотели, чтобы жители домов на реке, выглядывая из окон, видели не кучу площадок, бетона, плитки, а природу.
Вы спроектировали семь километров набережных от парка «Фили» до театра Фоменко…
Да, мы хотели спроектировать целостный, большой фрагмент. Если посмотреть на общую схему, то заметен плавный переход: от максимально природной территории парка «Фили» мы переходим через «Береговой» мы переходим к более активной, урбанизированной ландшафтной архитектуре у театра Фоменко.
В Москве строят километры набережных, да и в мире тоже. Откуда этот бум?
Одна из причин в том, что города развиваются, промышленность уходит в пригороды и дальше. С бывшими фабриками, которые стояли вдоль рек, нужно что-то делать. Строятся новые дома, и набережные перед ними надо обустраивать.
А есть исследования, которые говорят о том, что люди, живущие у реки, чувствуют себя лучше? Интуитивно кажется, что у воды ощущаешь себя спокойнее, но нужны точные данные.
Я прочитала много статей о том, как природа влияет на здоровье: американских, европейских, австралийских. Все они единогласны: если твои окна выходят на природные объекты, например, на реку или парк, то это снижает уровень стресса. Если говорить о больницах, то пациенты, которые живут в помещениях с видом на парк, даже быстрее выздоравливают.
Говорят, тишина тоже снижает уровень стресса.
На участке нашей набережной, например, у Берегового, если спуститься вниз, города не только не видно, но и почти не слышно: ландшафт используется как шумоподавление. Склон у воды позволяет уйти от шума и провести время в тишине и спокойствии.
В этом списке — великие, но утраченные, постройки: футбольный стадион, выкопанный жителями близлежащего района, карандашная фабрика, призванная окультурить крестьян, и первая работа будущей звезды архитектуры Константина Мельникова. Конструктивизму — сто лет. Главные сохранившиеся здания Рассказываем про важнейшие конструктивистские постройки, которые должны были помочь появиться новому человеку: баню в форме самолета, башню в виде корзинки для бумаг и типографию-горизонтальный небоскреб. Хлеба и зрелищ Рестораны и кафе, где гостям предлагается просто еда давно остались в прошлом — за ужином или обедом теперь надо как минимум изучать современное искусство или слушать концерт, а как максимум — чувствовать себя частью комьюнити. Выбрали три московских заведения, которые прививают такой подход к ресторанному делу и более чем успешно формируют вокруг себя сообщество единомышленников. На белом свете Поговорили с архитектором и урбанистом Ильдаром Ильдархановым (КБ «Стрелка») о том, почему в мегаполисах так светло, как это влияет на психологическое состояние горожан и почему Москву подсвечивают так, что видно из космоса.